Опять Челябинск

Фотографии Алексея Осокина.
Чуть более ранние фотографии Челябинска и его окрестностей.

Челябинск и его окрестности

Фотографии  Алексея Осокина.
Думаю, всем тут будет интересно посмотреть.

В сборник В.Д.Павленко (лет 5 назаад он просил меня написать. Ну вот я и написал))

В сборник В.Д.Павленко

У каждого в жизни есть свои отправные точки. Большие и маленькие, значительные и не очень, но так или иначе меняющие ход жизни и направляющие её по своему определённому руслу. Ты можешь вначале не осознавать их значимость, их тайный смысл, но когда проходит время, то ты понимаешь, чем было для тебя то или иное событие в твоей жизни -  та самая отправная точка. Так, в 1988 году я даже не задумывался, что подготовительные курсы или, как их называли, «рабфак» будут  мне в жизни той опорой, от которой я, оттолкнувшись пойду дальше по жизненному пути. Не буду лукавить и говорить, что предмет история являлся для меня значимым в школьной программе и я зачитывался исторической литературой, размышляя о судьбах человечества. Но постепенно, с годами происходившее и происходящее становилось  всё интереснее, мысли росли вместе со мной. В то время, только вернувшись из армии, я стал понимать, что знаю об этом мире недостаточно много… Мне захотелось приблизиться к тем мировым тайнам, процессам и понять происходящее в этом мире, понять вековые тайны истории человечества. Понять и по возможности передать эти знания другим поколениям. Очевидно, это любопытство и заставило меня остановить свой выбор на исторической науке…

Уже с первых занятий на подготовительных курсах понял, что мои  исторические познания очень далеки от совершенства. Я заново открывал для себя всё то, что, казалось бы, когда-то знал. С каждым днём моя уверенность в своих познаниях рушилась, и я всё чаще соглашался с фразой Жан Жака Руссо «Чем меньше люди знают, тем обширнее кажется им их знание» Мои обширные познания уменьшались день ото дня... Я стал понимать, что история это не только события и даты, а сложное взаимодействие жизни, обстоятельств, психологии людей, их нравов, мыслей, возникающих в той или иной эпохе. Многообразие мира стало более ощутимо, а понять его становилось всё труднее. Думаю, что и сейчас по прошествии десятков лет ни я, ни мои сокурсники не ответят утвердительно на вопрос, понятен ли им окружающий мир, понятен ли ход истории, понятны ли люди, живущие на этой земле. Мир непознаваем. Именно тогда я окончательно осознал это, но к разгадке этой тайны хотелось хоть немного приблизиться, хоть немного понять, приоткрыть завесу…

С первых же дней занятий, а далее в течение последующих пяти лет, мы стали ощущать на себе «марку» историко-педагогического факультета, его разнообразие, его живость, динамику, неординарность. Диспуты, собрания, «капустники» - всё было ново и неожиданно, притягивало наше внимание и только укрепляло желание учиться на факультете. Эти несколько месяцев «рабфака» стали заметно менять мою жизнь. В череде новых событий стали появляться люди, которые возрождали человеческие отношения, помогали вписаться в этот мир после армейской субординации и сжатости, делились своими знаниями, мыслями, заставляли думать, спорить, искать истину. Эпоха перестройки придавала особый колорит тому времени. Пересмотр незыблемых ценностей заставлял смотреть на историю нашей страны по-другому. Казалось, что события развивались так стремительно, что сами преподаватели не могли однозначно осознать происходящие процессы, расставить все точки над I. Порой мы вместе с ними искали ответы на вопросы, которые ставила перед нами наша история, наша жизнь. К окончанию курсов мы стали неразделимы, стали нуждаться друг в друге и сохранили эти связи на долгие годы. Выделять кого-то из когорты преподавателей мне не хотелось бы  прежде всего по той причине, что все они честно и добросовестно работали, нянчились с нами,  вкладывали в нас все свои силы и знания, стремились поднять нас на более высокий уровень знаний и человеческих отношений, поистине открыть мир. Думаю, что все слушатели курсов скажут Великое спасибо всем преподавателям, которые тогда поставили нас «на крыло», убедили в своих силах и способностях, не пожалели добрых слов и сил. Даже имевшие место двойки и критика только помогали в работе над собой и никак не ставили целью унизить или показать низкий уровень развития. Сейчас трудно представить, что мои бывшие сокурсники  были тогда ещё угловатые и неуверенные юноши и девушки, не познавшие ещё лабиринты жизни, пришедшие кто «от сохи», кто «от станков», кто «от армейских буден». Теперь их не узнать, они стали другими, они обучают, управляют, руководят, но каждый раз встречая их, я вспоминаю ту точку опоры – тот порог, откуда мы вместе шагнули в этот мир, те чуть напуганные новыми обстоятельствами лица, те первые робкие слова и чувства, обращённые друг к другу на всю оставшуюся жизнь. Осень 1988.  ЧГПИ.  «Рабфак».